Цифровая трансформация отрасли

[00:00:39]

Вступление

Шафигуллин И.: Добрый день, дорогие друзья. Мы рады вас приветствовать на очередной встрече программы GeekSpeak Разработчик, возможно, даже этой встреча попадёт на GeekSpeak Передовые технологии. Напомню, что эти встречи доступны всем студентам, которые учатся на наших направлениях, а для пакетов Digital-master и Geek есть эксклюзивные фрагменты. В целом наше интервью будет доступно всем студентам на сайте. Сегодня у нас в гостях Алексей Сидорин.

Алексей, попробую вас пока сначала представить, как эксперта по цифровой трансформации, но по ходу я думаю, что мы с вами несколько тем затронем и под конец подытожим. Как же правильно мне нужно было вас представить. Расскажите нашим студентам буквально пару фраз о себе. Чем вы занимаетесь? Кто вы такой?

[00:01:27]

Алексей Сидорин о себе

Сидорин А.: Очень правильно подмечено. Очень сложно иногда представлять как-то правильно разные должности в информационных технологиях. Они меняются очень быстро. В какой-то момент у меня не было должности, а были хэштеги, по каким тематика можно разговаривать. Кстати, я до сих пор считаю это самым правильным. Если упростить, как я объясняю маме, чем занимаюсь. Есть люди, создающие и улучшающие различные машины, которые делают 1000, 1 000 000 операций в секунду. А есть люди, у которых падают продажи или появляются какие-то проблемы в бизнесе. Я примерно понимая связующее звено между одними и другими, помогаю найти правильный сценарий того, как машина, может помочь людям из бизнеса.

Несколько слов про себя. С технологиями я работаю примерно с 13 лет, когда мне запрещали играть в компьютерные игры родители. Нашёл книжку по программированию, что-то программировал, писал сайты, зарабатывал первые деньги. Я так и не стал программистом. И точно не являюсь разработчиком, но я понимаю, как это делается. Для меня это приятное времяпрепровождение.

У меня были свои компании, которые связаны с этим. Я много лет работал в одном из крупнейших интегратеров в России — КРОК, занимал разные должности. Был директором по развитию цифровых решений, собирал портфель компании, имел свою практику. В общем, если сказать, объективно это такой лист войти на это слово. Для меня теперь имеет очень правильная тональность, а не как раньше. Инженер солистами называли людей начального уровня. Это человек такой на смотрины в разных местах, который понимает, как собрать пазл.

[00:02:58]

О первых шагах в ИТ, обучении и выборе пути развития

Шафигуллин И.: Отлично. Алексей, наши гости и студенты, которые нас смотрят, как раз изучают что-то новое для себя. У них есть желание перейти немного в другую сферу. В этом смысле всегда интересно узнать, как вы пришли к тому, чем занимаетесь?

Вы уже рассказали, что в 13 лет увлеклись компьютером, технологиями и, соответственно, дальше начал развиваться. Можем чуть подробнее по этой истории пройтись?

Сидорин А.: Да, безусловно. Я уже рассказывал, что в 14 лет открыл компанию и расклеивал флаеры по всему району, делая сайты. Но вечером я похвастался родителям, что открыл компанию, показал им листовки. Они говорят: «Да, но агентство с буквой «т» пишется». Я понял, что надо всё-таки поработать где-то вначале и набраться правильного опыта. И я учился в институтах, разумеется, в России за границей.

Мне очень нравилась тема бизнес-консалтинга и понимания того, как работает бизнес. После института я хотел сразу пойти в консалтинговые компании из большой тройки. Но осознанно взвесил, что прежде, чем добиться там какого-то успеха, нужно очень долго быть на рынке. Потому что глобально бизнес не сильно меняется.

И я искал интересную сферу, как в ИТ, которая очень быстро меняется. Например, в Big Data. Если я в свои 20 лет встречусь с каким-то 50-летним мужчиной, то в консалтинге у него вес намного выше. Но если мы встречаемся и говорим, что я 5 лет занимаюсь Big Data, и он 5 лет занимается Big Data, потому что ей всего 5 лет, то мы абсолютно равны.

Поэтому я выбрал информационные технологии, где всё быстрее меняется, и можно быстрее найти новую нишу, чтобы, соответственно, быть в ней самым крутым.

Шафигуллин И.: Слушайте, здорово, но мне хотелось бы вернуться в школьное время и начать с него. Условно, в 13 лет расклеивать объявления о том, что открылось новое агентство, пусть даже там была опечатка, это довольно интересная история. Как вообще к этому пришли? Хочется узнать, а кто же этот Лёша, который этим занимался в детстве?

Сидорин А.: Это, конечно, очень глубокая история. Был компьютер у нас дома, были книжки. Сейчас ты учишься программировать в интернете. А тогда представляете, я перепечатывал код и то, что написано в книжках, это уже неплохо. Я всё-таки достаточно молодо молодой и не на перфокартах программировал. Потом появились первые программы. Visual Studio с визуальным интерфейсом, С++ и другие.

Ты этим экспериментируешь, пишешь первый «Hello, world!» и тебе интересно, пытаешься сделать какую-то игру. Но так получилось, что веб-технология, сайты и всё остальное, были наиболее доступны человеку, который сам учится дома, потому что, можно свой код достаточно быстро опубликовать и сделать его доступным без разных инсталляторов и так далее. Я двинулся в эту сторону. Тогда интернет очень быстро развивался, и сайты были всем нужны. А мне это было интересно.

Потом появилась мама моего хорошего друга, она была журналисткой, и ей нужен был сайт, который я для неё сделал. Ещё много занимался социальными проектами и сайтами для детских лагерей. Через знакомых начали появляться заказы, тогда ещё платили в долларах. Помню первые 500$, которые тогда заработал. Я самостоятельно купил на них фотоаппарат и телефон на Горбушке. Тогда я думал — нормальная тема.

Шафигуллин И.: В каком возрасте?

Сидорин А.: Как раз в 13, когда я начал выполнять первые заказы. Было здорово и достаточно интересно. Не скажу, что много денег на этом заработал. Но это был первый опыт, когда ты понимаешь, что такое заказ и можно что-то сделать. Главное — это пробовать сделать что-то руками самостоятельно, отвечая от начала до конца. Я до сих пор считаю, что это бесценный опыт, который чему-то научил.

Шафигуллин И.: Если мы придём к тому, что было после окончания школы. Как решили, куда поступать, какой бы выбор?

Сидорин А.: В России я учился в Плехановской академии. Выбрал её, потому что мне сказали, что там есть ночной клуб прямо в здании университета. Конечно, я утрирую, но так сложилось.

Это достаточно интересное место, я бы так его охарактеризовал. Если ты хочешь чему-то научиться, то сделаешь это. Если ты не хочешь там ничему научиться, то в принципе это тоже сделаешь. Я считаю очень важным опытом, понять, что ты хочешь взять от этого или нет. Конечно, я делал ставку на нетворкинг, знакомства и так далее.

Учился я бесплатно на специалиста, а тогда начали мы переходить на систему бакалавриата и магистратуры. Я хотел закончить 4 года бакалавриата, а в магистратуру поехать куда-то за границу. Но так было нельзя, за меня государство уже 5 лет заплатило, поэтому надо 5 лет доучиться. Тогда я перевёлся на последний семестр, на платное. Заплатил около 150 000 за семестр.

Я по-другому взглянул на обучение, на каждый час, который даётся. И как раз магистратура за счёт этого мне далась бесплатно. По программе обмена я учился во Франции и немного в Австрии. Там тоже очень интересно взглянул на обучение. У нас на первом же курсе тебя учат каким-то сложным формулам, расчётам, точкам безубыточности и так далее. А там на первом курсе магистратуры учат: «Вот это страны. Есть один курс и другой. Почему они различаются?» Насколько проще и насколько фундаментально. Потому что у нас иногда люди считают какую-то очень сложную формулу, но понятия не имеют, как и зачем она нужна в жизни, как и когда пригодится.

Эти две вещи как бы дополнились, потому что там простое какие-то простые вещи понятно разложены, а у нас достаточно глубоко объяснены сложные вещи. Я как-то занял середину между этими подходами и думаю, что это самое главное, что взял от образования.

Шафигуллин И.: Слушайте, здорово. Сейчас вспоминаю, у меня студентка в прошлом году училась в Штатах, буквально один семестр по обмену, и на математические дисциплины ходила. И если у нас производную на мехмате дают в середине семестра, буквально 1,5-2 месяца надо, чтобы студентов подготовить и дать определение производной, то там, по её рассказам, на самом первом занятии им сказали, что такое производные и они их считали. Как математик я понимаю, что без фундамента это не дать. То есть они всё равно до конца не понимают, как производные появились. Но они понимают, для чего она нужна, где применяется и как используется, даже не понимая всего бэкграунда. И если честно, для себя до конца так и не могу ответить на вопрос: «А какой путь правильный из этого?»

Так вот, какой из этих путей вам ближе? Или всё-таки истина, как всегда, где-то посередине?

Сидорин А.: Наверное, мой месседж в том, что здорово, что у меня был совершенно разный опыт и на его балансе я сформировал своё профессиональное я. Потому что даже здесь лекции, семинары и групповая работа иногда взрывают тебе голову, так как ты понимаешь, насколько зависишь от своей команды. И ты думаешь, как это несправедливо или наоборот? А в жизни так всё и оказывается. Поэтому истина где-то посередине и очень здорово, если можно дать совет тому, кто смотрит. Мне кажется, не модульное образование, а возможность сочетать разные школы из разных миров, дают просто колоссальный опыт. Но я не знаю, как сравнить.

Если тебе нужно поставить точки, сделать это на бумаге, а потом ты обводишь эти точки, это совокупное множество твоих знаний, и чем больше точки далеки друг от друга, тем шире будет круг, который определяет твою зону понимания.

[00:11:01]

Начало профессиональной карьеры, первая ИТ-компания

Шафигуллин И.: Здорово, эту мысль надо запомнить! А дальше вы отучились во Франции и началась уже профессиональная карьера. Чем дальше вы занимались? Какая была история?

Сидорин А.: Ещё до обучения в институте я работал в разных местах. Но когда уезжал во Францию, доучиться в магистратуре, то там мне нельзя было работать. Но я начал смотреть там вакансии, ходить на собеседования. Как-то раз я оказался на собеседовании на руководителя магазина одежды в Париже, после этого я как-то вышел и думаю: «Лёша, что ты делаешь? Тебе это может быть не нужно». А у меня к тому времени уже были предпосылки на нормальную работу. Я в тот же день собрался и уехал в Россию. Тогда все крупные консалтинги очень долго делали трудоустройство, а потом полгода нужно ходить на разные штуки, там было время найма и так далее.

А я уже долго не работал и мне надо было достаточно быстро найти работу. На третий день меня взяли в ИТ-компанию, я сходил в пятницу на собеседование. Мне сказали в понедельник уже выходить, но я договорился начать работу во вторник. Собственно, там я проработал достаточно долгое время. Там мои роли тоже менялись, безусловно. Когда ты работаешь долго в одной компании, и это правильная площадка, то можешь в разных ролях себя проявлять, чему-то учиться, менять свои векторы работы.

Шафигуллин И.: По вашему опыту, как часто это нужно делать, с какой периодичностью? Раз в год, раз в несколько лет или как?

Сидорин А.: Я не разделяю подход людей, которые очень быстро скачут с одного места на другое — это называется джоб-джампинг. Понимаю, что это иногда имеет какой-то смысл, если ты проектный человек, но работаешь не как третья сторона, а как внутренней человек, например, антикризисный менеджер или человек, который очень быстро ставит на рельсы какие-то вещи.

Приведу такой пример, как взрослые говорили: «Ты не знаешь, что такое секс, пока ты три года с человеком вместе не провёл». Мне кажется, с работой то же самое. Ты не всегда можешь прочувствовать глубокую ценность, если не прожил какое-то время в разных местах. Поэтому я не сторонник того, что это нужно делать часто, но это нужно делать по чувствам. Если ты чувствуешь, что сейчас тебе чего-то не хватает нового, то вначале подойди поговорить со своими коллегами, попытайся найти какую-то дополнительную мотивацию, интерес или проект. Но если ты понимаешь, что это глухо, то смысла сидеть тоже нет, потому что это будет тебя держать и разрушать изнутри. В конце концов, ты начнёшь хуже делать свою работу и будешь разрушать компанию.

[00:13:53]

Легко ли поменять род деятельности

Шафигуллин И.: Согласен. Да, и мы как раз подходим к основной теме сегодняшней беседы «Профориентация и смена деятельности». Причём даже непросто смена компании, а кардинальная смена рода деятельности. Это как и за кадром, немного уже одну фразу говорили. Подходят и спрашивают люди: «Мне столько-то лет, могу ли я сейчас перейти в data science или программистом стать, или тестировщиком стать?» Как ты к такой смене деятельности относишься?

Сидорин А.: Наверное, это будет длинный ответ из разных сторон. Действительно, это очень часто спрашивают на подобных проектах и просто иногда люди звонят, особенно видя рекламу таких проектов в интернете. Они спрашивают: «Слушай, а не поздно ли мне учится data science? Что ты думаешь?» Также масло подливают в огонь концепция сингулярности и активного движения мира, это тезисы со всех публичных выступлений, что современное поколение будет менять 2–3 профессии на жизнь, потому что профессии меняются и так далее.

Да, это одна позиция и здесь логичен вывод, что нужно менять, постоянно учиться и так далее. Но у меня более маргинальная позиция. Я не очень верю, что глубинно люди меняются. Они могут получать какие-то новые навыки, но главное за счёт чего работают люди — это их софт скилы, некая модель мышления или формула, по которой работает его голова. Переменные в этой формуле могут легко меняться. Это как раз в хард скилы. Если ты понимаешь, как строить дом, то понимаешь, как проектировать, условно говоря, программную архитектуру. Если ты понимаешь, как продавать песок, то в какой-то момент поймёшь, как продавать ИТ. У тебя есть определённая формула, в ней меняются переменные, коэффициенты усложняются и так далее.

Я не верю, что основную формулу сейчас, что можно поменять, а переменные в ней очень легко поменять, на мой взгляд. В моей жизни это было не то чтобы разочарование, но бывает смотришь на то, что делают люди, и думаешь, какая сложная у них профессия и так далее. Я же в консалтинге работал, поэтому мне очень много приходилось на разный бизнес смотреть и как-то вникать в работу. Думал, что за день вроде понял, что они делают, да, я не стал профессионалом. Безусловно, рука набита, но как бы оказалось всё не так сложно. И это разочарование, что мир оказался не так сложен, как тебе казалось, оно действительно есть. Это первая часть ответа на вопрос.

Поэтому я верю, что это легко можно поменять, если ты мыслишь в этой стезе. Конечно, если углубляемся в Data Science, то нужно более фундаментальное понимание математических механизмов. Но если у тебя были 5 по математике и ты готов в это вникнуть, то ты легко начнёшь пользоваться этими формулами. Да, может быть, ты не спроектируешь совершенно новую систему анализа данных, но существующие решения понять сможешь.

Знаете, есть даже видео о работе программиста, где он пишет строчка за строчкой, и как он на самом деле, просто копирует и меняет переменные. По сути, очень похоже на правду. Вначале копируешь, потом к тебе приходит понимание того, что ты меняешь. Поэтому, я думаю, это абсолютно реально, но ты должен понимать, что ты идёшь это делать не потому, что тебе сказали, что это модно и там много платят. Я считаю это серьёзная ошибка.

Шафигуллин И.: Что здесь можно сказать? Есть уровни погружения в каждую профессию. По сути, если мы говорим про Data Science, то на определённом уровне это инженерная профессия. Найти хорошую модель, собрать сет данных, разметить его, сделать переобучение. Здесь вообще нет математики, скорее инженерный подход. Вам нужно понимать, как работает операционная система, сервер и оборудование, на котором будет что-то разворачиваться. Здесь даже без 5 по математике на этом уровне в эту среду можно погрузиться. Можно ли уйти глубже? Скорее нет. И по сути, так в любой профессии. Есть порог, который надо перескочить, чтобы стать ценным специалистом. Где-то этот порог чуть выше, а где-то порог чуть ниже. Я так понимаю, что люди часто переживают, а способны ли они этот порог перешагнуть?

Сидорин А.: Есть две мысли. Первая есть такой термин Fear of missing out, то есть страх упустить что-то. Очень многими людьми движет именно страх, а не желание того, что им нравится с чем-то работать. Мне кажется, это неправильно. На их месте я бы сначала попробовал, что-то делал и понял, насколько интересно.

Вторая мысль про то, что даже говоря про data science, вы привели некий в флоу проекта, да? Но, как в стройке или медицине, это множество профессий вокруг этого термина. Data-инженер, то есть инженер, который действительно настраивает операционную систему, формирует и инсталлирует инстансы, ставит стенд и многое другое. Аналитик, который пытается проверить гипотезы и работает с данными. Менеджер, который управляет этим и понимает что-то. Есть ещё 12 профессий, если мы копнём вкупе в глубины data science. Ещё есть человек, который продаёт это решение; есть человек, который формирует продукты и стратегию маркетинга этого решения; есть человек, который ищет, где бы получить эти данные, как их получить, потому что это круто, когда у тебя есть датасет, но его зачастую нет. Есть человек, который придумывает сценарий, зачем нам анализировать эти данные, чтобы они помогли? То есть, математика — это очень маленькая часть этой структуры. И я согласен, что человек, если он хочет в этой сфере работать, он может найти ячейку, в которой его навыки будут правильно использоваться. Но согласен, чтобы он это сделал и его не послали при первом разговоре, он должен иметь там минимальный запрос или понимание, как вообще устроен мир в этом смысле.

Шафигуллин И.: По сути, да, если попробовать, из data science перейти, наверное, в чуть более понятную сферу. Это, как хочу работать в кинопроизводстве, но в кинопроизводстве не только операторы, режиссёры, актёры, есть множество людей, которые находятся рядом. И если хочется в эту сферу попасть, то можно найти часть сферы, которая ближе и проще было бы освоить.

Сидорин А.: Да, согласен.

[00:20:29]

Выбор профессии

Шафигуллин И.: Понял. Ещё смотрите, по поводу не надо заниматься чем-то только потому, что это модно и за это много платят. Буквально недавно прилетел вопрос. Человек хочет перебраться в Америку и спрашивают, а в каком направлении это проще было бы сделать? Это лучше бизнес-аналитиком стать или тестировщиком, или ещё кем-то, что более востребовано для этого переезда? И здесь получается, что причиной выбора профессии на ближайшие годы становятся не совсем предрасположенность человека или желание заниматься этими вещами. А какая-то другая причина, которая к этому подталкивает. Ощущение, что это не очень правильный подход.

Сидорин А.: Это сложно осуждать. Безусловно, я понимаю людей, которые хотят так сделать. Причём ищут очень разные уровни, если высокооплачиваемый человек в Москве решил так сделать, то это можно поставить под вопрос. Но если человек живёт на уровне минимальной границы дохода, и для него это будет существенным повышением уровня жизни, то надо цепляться за такие возможности, и здесь не докопаться.

Безусловно, если он хочет это сделать, то ему надо выбирать в большей мере новую зону разработки, которая подразумевает в основном строительство цифрового мира, то есть писать код и так далее. Тогда наиболее вероятно, что это будет востребовано. Потому что всё, что около (топ-менеджеры, аналитики и так далее) это уже прослойка, где и своих хватает, условно говоря. Но при всём уважении к онлайн-курсам, он не получит должность, потому что ему нужно показать опыт работы на компанию с этим связанную.

Очень часто мне тоже спрашивают: «Я уже поучился чему-то онлайн, как мне устроиться на работу без опыта?» Я говорю: «Сделайте свой проект. Например, возьмите данные о продажах кофе. Проанализируйте, сделайте графики, увидите. Пусть у вас будет какая-то такая дымка. Собственно, вы сами поймёте, что вы умеете, а что нет. Плюс вы разберётесь, пока это начинайте делать руками и вам будет что показать». У меня есть только такой совет, наверное, он может сработать.

Шафигуллин И.: Здорово, да. Спасибо. На самом деле, у меня ответ был очень похожий, но из серии, что не надо пытаться после онлайн-курсов сразу искать работу за рубежом, а стартовать надо с того, что пройти стажировку или работу здесь, в России. Потому что, скорее всего, это будет проще, чем сразу ли у вас вырваться и найти какую-то работу, а потом имея некоторый опыт и понимание того, что вы представляете себя на этой должности, нравится нам. Получается ли у вас в ней уже смотреть следующие шаги?

Также, насколько я знаю, у вас есть компания, которая занимается передовыми технологиями, метавселенная, насколько я понимаю. Можете ли вы об этом немножко сказать?

[00:23:27]

Работа с метавселенными

Сидорин А.: Могу, но небольшая предыстория. Когда началась вся заварушка в России, я как-то решил, что зоны комфорта пропадают, мир меняется и мне пора поменяться. Поэтому где-то в мае я ушёл со своего постоянного места работы и провёл месяц с детьми, построил какой-то домик на даче. И у меня дошли руки до множества проектов, которые годами накапливались и висели в задачнике.

У меня есть несколько продуктов собственных. Не буду долго про них рассказывать, но есть цифровой музей — смесь соцсети и психолога, это инструмент, который позволяет создать собственный музей или музей семьи, всё в цифре. Есть разные истории, связанные с социальными программами, там большая часть жизни, всё, что связано с обучением, социальными программами для крупных компаний.

И есть новая история. Мы с ребятами открыли компанию по работе с метавселенными. Когда мы обсуждали эту историю, каждый из нас был с этим связан, кто-то зарабатывал там на крипто инвестициях. В принципе, мы очень неплохо умели приумножать там какие-то деньги, но это было мелко. И мы понимали, что сейчас эта тема в России не очень популярна и рынка для неё пока нет. Но мы решили закинуть некий поплавок, чтобы при появлении рынка, он стрельнул. Мы назвали это мета консьерж, потому что это мета риэлтер, который подберёт тебе правильный участок метавселенных; это метаменеджер, который ухаживает за твоим пространством, в мире криптомиров это проявляется в постоянном контроле земли, скрещивать её, поддерживать правильные стейки. Конечно, очень много всего происходит, чтобы это было рентабельно. И мы сделали несколько блоков нашей компании. Мета секьюрити — помогают это сделать правильно. Метафан — это сервисы для b2b, которые сделают корпоратив и так далее.

У нас получилась очень разносторонняя история. Мы начали получать деньги от людей, которым нужны эти сервисы. Сейчас пришли к выводу, что нужно будет делать свой метапроект, потому что нам стали предлагать большие деньги уже. Над этим сейчас думаем, может быть, это произойдёт в ближайшем будущем.

Шафигуллин И.: Можешь, для людей, которые пока не очень хорошо разбираются в этой сфере, сказать чуть более простым языком, что такое метавселенная и что в неё вообще можно делать.

Сидорин А.: Это, как и многие термины, очень зонтичный термин. Скажу по-другому, есть веб 1.0 - это, условно говоря, интернет, в котором провайдер какого-то сервиса является и контент-мейкером этого сервиса. Как раньше было, у тебя есть сайт анекдотов и 50 редакторов, которые пишут анекдоты, ты платишь им зарплату благодаря продаже рекламу с этого сайта.

Потом, с появлением социальных сетей и форумов пришёл веб 2.0, в нём крупные площадки, которые сейчас уже известны, ВКонтакте, ютуб и так далее, стали провайдерами. Они додумались до того, чтобы не платить 50 редактором деньги, а пользователи сами будут публиковать контент, а я буду также продавать рекламу. И это было глобально улучшение.

Сейчас есть веб 3.0, который заключается в том, что он децентрализованный. Там нет явных провайдеров и он построен на блокчейн механизмах и, по сути, нет какого-то регулятора. То есть там каждый субъект является определённой сущностью. И вокруг этого веб 3.0 строятся очень многие современные тренды. Например, блокчейн — это технология, которая позволяет построить такую историю.

Метавселенными называются некие пространства, в которых есть NFT — это фактически цифровые активы, которые фиксируется за тобой. Многие думают, что NFT — это картинка, и смеются особенно о том, как можно за бешеные деньги купить картинку, но это не просто картинка. Представьте, что это клубная карта, потому что многие картинки дают за собой какое-то право. Есть некоторые NFT, которые выглядят как 3D-объект или дома с целыми землями, или несут за собой некие смарт-контракты, то есть определённые условия, что если ты покупаешь, ты обладаешь следующими привилегиями, например, на ранний запуск какого-то нового проекта, ты можешь войти на ранней стадии и получить много денег в связи с этим. Это действительно очень ещё на такой стадии шторминга и устаканивания, но это правда достаточно интересно. Наверное, многие слышали, был этой весной такой проект про беговые кроссовки, который затянул людей, не связанных с этим. Может быть, слышали что-то про такое?

Шафигуллин И.: Слышал.

Сидорин А.: Ты покупаешь за деньги виртуальные кроссовки в реальном мире, ходишь и бегаешь, и получаешь какие-то деньги. Сразу отмечу, что все подобные проекты в какой-то мере являются пирамидами. Это достаточно понятно. Но очень интересно, что впервые это затронуло какую-то связку с реальным миром, очень много людей приобщились к этому. Мы, безусловно, ещё не знаем, как это будет выглядеть через несколько лет. Но думаю, что в горизонте 5–7 лет интернет сильно изменится. И это всё в этом сыграет одну из важных ролей.

[00:28:55]

Какие специалисты востребованы в метавселенной

Шафигуллин И.: Чтобы зайти на этот рынок, либо открыть там свою компанию, либо в целом оказывать услуги на нём. Каким специалистом надо быть?

Сидорин А.: В любом бизнесе есть три ключевой роли. Технологическая экспертиза, как это работает. Продажа, как пообщаться с людьми. Менеджмент, как управлять этими людьми. Эти 3 качества есть в любом бизнесе. Сейчас очень важно понимать именно в этом бизнесе экономику и в целом, как строится экономическая модель. Чаще всего метавселенная имеет собственную экономику, то есть взаимосвязь между разными цифровыми сущностями. Очень правильно вникать в это.

Второе за счёт чего получается конкурентное преимущество? Это понимать, как работает децентрализованная сети и бот-автоматизация. Потому что очень много действий совершаются через такие быстро скриптовые боты, которые позволяют автоматизировать некие рутинные операции. Благодаря этому, ты получаешь преимущество быстро совершать какие-то действия. Кстати, на этом очень многое сейчас построено всякие арбитражи трафика и всё остальное. Я бы не советовал так выходить на рынок, так как считаю, что на текущий момент сильно спекулятивный рынок, и ты должен знать, зачем ты туда идёшь. Либо ты идёшь строить светлое будущее и это очень долгосрочная перспектива, либо ты идёшь краткосрочно что-то попробовать, но с большой долей вероятности ты потеряешь все деньги.

Есть такая шутка: «Сколько мне нужно вложить в криптовалюты, чтобы через год забрать 1 миллион $? Где-то 4–5 миллионов».

Поэтому надо очень чётко понимать, зачем ты это делаешь и что именно ты хочешь делать.

[00:30:43]

О преподавании

Шафигуллин И.: Понял, здорово. Одной из важных частей ваша жизнь, насколько я понимаю, является преподавание. Вы и приглашённым лектором являетесь в вузах и участвуете в различных мероприятиях. Скажите, как вы к этому пришли? Почему появилось желание делиться своим опытом, своими знаниями?

Сидорин А.: Я очень давно и это часто делаю, но это очень эгоистично желание. Думаю, как только человек что-то рассказывает и пытается донести, он намного лучше систематизирует это в своей голове. Каждый раз, когда я готовлю какую-то лекцию или ещё что-то, я делаю какие-то модели, я стараюсь что-то придумать, упорядочить какие-то схемы в картинке. Очень часто я натыкаюсь на то, что я систематизирую свои знания и раз у меня на слайде какая-то дырочка, куда какая-то мысль легла. И думаю: «А что за дырочка-то?» Эти вещи есть где-то в глубине тебя, но ты их формулируешь вслух, только когда это нужно. И я считаю, что это просто бесценно для человека что-то преподавать, если у него есть такая возможность, разговаривая с аудиторией, условно говоря, если вы там даже слушаете этот курс или проходите какую-то программу обучения, да просто соберите своих друзей на кухне с чаем и попробуйте рассказать, что это даст он такой толчок в саморазвитии, что я даже представить не могу. Плюс, конечно, отдача.

Я не то что хвастаюсь, но несколько раз были очень приятные моменты, когда я на каком-то стартап-фестивале и после меня выступает какой-то стартап, а парень подходит и говорит: «Вы же рассказывали про девчонок и данные?» Я говорю: «Что?» Он отвечает: «В Высшей школе экономики про то, как с помощью Big Data можно девчонок анализировать. И я вспомнил, что это после твоего выступления я открыл стартап». И какие-то такие вещи действительно подбадривают. Это приятно, что ты можешь кого-то на что-то мотивировать.

Шафигуллин И.: Слушайте, здорово! Хочется отметить, что у нас есть прямо отдельное задание в рамках программы «Обучение», где нужно рассказать либо своим друзьям, либо бабушке, либо ещё кому-то, что вы поняли из этого курса.

Сидорин А.: Это супер! Просто 100% поддерживаю.

Шафигуллин И.: Я в университете преподаю, и у нас на мехмате есть даже такая поговорка, что если на первом курсе математический анализ не читал ни у кого, то ещё не математик, и была такая же история. То есть уже после защиты диссертации, став кандидатом физико-математических наук, меня отправили на экономический факультет нашего университета, почитать просто высшую математику студентам.

[00:33:30]

«Отдавая что-то другим, ты получаешь»

Сидорин А.: Как я уже сам всё понял!

Насколько это у нас очень в культуре глубоко сидит, и не только в преподавание. Есть очень много разных проявлений этой мудрости у разных народов мира. Я это знаю, потому что как-то готовил слайды, когда хотел написать, что там, отдавая что-то, ты получаешь что-то взамен. Это очень важно энергетически.

Взяв сейчас западные бизнес-практики, тоже это по разным проявляется, например, менторство, наставничество. Все эти институты, где очень богатые люди, уделяют большую часть своего времени, чтобы быть ментором у кого-то. Естественно, это делают не для благотворительности, они тоже что-то от этого берут и что-то понимают. И какая-то отдача обществу тоже важна.

[00:34:14]

Цифровизация экосистемы компании

Шафигуллин И.: Какие последние темы? Какие последние курсы, выступления различные готовили в последнее время? На какие темы?

Сидорин А.: В последний год достаточно много в моём повестке доминировало что-то связанное с цифровизацией экосистем. Цифровизация — это совершенно неновый термин. Безусловно, многих от него уже тошнило, потом перестало тошнить, потом снова тошнило, с экосистемой примерно то же самое.

Перед многими компаниями стоит задача про управление своей экосистемой. Это не означает, что у тебя должны быть маркетплейс и доставка, и телевидение вокруг. Экосистемой можно назвать твоих подрядчиков и то, как ты с ними работаешь; твоих конкурентов; экспертное сообщество. Жизненный цикл сотрудника то есть, что он делал до того, как пришёл тебе в компанию и когда уйдёт из компании, как он будет про тебя говорить — это тоже экосистема компании. И на всё это, естественно, накладываются современные цифровые инструменты, которые позволяют более качественно этим управлять. Приводя примеры: какой-нибудь цифровой портал для твоих подрядчиков, автоматические рейтингования, социальная сеть для твоих экспертов и внешние сети. То есть множество разных технологий.

Я очень много уделял внимания в своих рассказах, как эти вещи перекликаются. Подобные проекты тоже делал, помогал некоторым компаниям построить такие платформы. Ну и какое-то внимание уделял ещё маркетинговым технологиям, которые в некоторых сферах должны драйвить построения этой экосистемы.

[00:36:03]

Этапы цифровизации экосистемы в компании

Шафигуллин И.: А можете привести 1–2 примера, как компании внедряли такую цифровую трансформацию или цифровизацию экосистемы и к чему это привело?

Сидорин А.: Да, могу, конечно. Эта история даже не последних лет. Российский рынок очень волнами по-разному наплывает на цифровизацию и трансформацию тоже слова достаточно опозоренные, но за ними стоит очень много смысла. Попробуем размотать с самого начала.

Некое отличие цифровизации от автоматизации, понятно, можно копаться в терминах, но когда существует какой-то процесс, и ты хочешь сделать его там эффективно, ты автоматизировать его. Фактически ты берёшь тот же самый процесс, и какие-то элементы просто переносишь в программу. Многие считают, что за цифровизации стоит, скажем так, переосмысление процессов в связи с тем, что появились новые инструменты. Самые банальные примеры, что ты можешь сделать робота, который относит кассету, обратно видеопрокаты и приносят. А можешь переосмыслить процесс и сделать стриминг.

Безусловно, весь рынок это принимал достаточно долго. Были следующие волны вначале телеком и банки была первая волна, потому что фактически эти компании просто с банковской или операторской лицензией это теперь уже очевидно стало для всех. Потом начал подключаться ретейл определёнными волнами, очень скептически заходил в эту историю. И, конечно, огромный ренессанс был в промышленности начиная с 16-15 года, когда гиганты начали экспериментировать и что-то делать. Обычно это проходит в следующей стадии. Для компании сложно сказать, что они получают сразу, потому что это небыстрая победа.

Позволь, я приведу метафору. Я очень люблю умный дом, у меня 150 умных устройства, разные штуки, ассистенты и боты, которые всё делают и всем управляют. Начинал я, как и любая крупная компания с цифровизации сначала с чего-то малого. У меня была умная лампочка в спальне, которой я говорил: «Включись так-то». Она красным зажигалась или белым, в зависимости от настройки. Многие компании с этого начинают какой-то яркий проект, который большую эффективность не даёт, но показывает маркетинговую статусность и повышает уровень.

Потом ты начинаешь как бы двигаться дальше на втором этапе, а это две кнопочки. Ты понимаешь, что лампочки не очень удобно включать с телефона. Тебе нужно открыть телефон и приложение, а выключатель намного быстрее работает. У тебя наступает стадия разочарования, и многий бизнес тоже это прошёл. Что-то внедрили, запустили, купили. Но зачем это? Кому нужно было знать? Непонятно. А что мы анализируем? А потом эффекта нет, и они спускаются.

Дальше наступает наиболее интересный этап. Немногие люди к нему переходят и начинают думать о каких-то сценариях. Например, чего ты хочешь добиться? Что ты хочешь получить? Как я с домом. Вначале я не очень знал, что хочу получить или что можно. Я начал вешать датчики температуры, открытия двери и всего остального. Видели бы в лицо моей жены, когда я вешаю датчик рядом с ней где-то перед кроватью. Собирая какие-то данные, ты начинаешь понимать что-то, например, CO2 в спальне постоянно высокий. Значит, нужно что-то с этим делать, а что делать? Так и влажность у нас хорошая, но потом падает. Попробую прикрутить этот привод к окну, чтобы оно открывалось. То есть ты начинаешь понимать какие-то сценарии, как они должны работать. И происходит первый какой-то удачный кейс, который реально меняет что-то к лучшему. В моём случае это был CO2, с которым я научился работать, чтобы лучше высыпаться, зимой не терять влажность и так далее.

Также, когда у крупной компании выстреливает какая-то ситуация, например, первый проект, который реально показал экономический эффект, начинается следующая волна ренессанса, начинается поиск сценариев, вовлечение бизнес-аудитории. Потому что очень часто делают айтишники по-своему и результат не всегда сочетается с остальной компанией, которая привыкла так работать. И количество таких сценариев растёт.

Потом начинается финальный этап, немногие до него дошли. Это уже философия и часть химии компании, они живут этой историей и сама автоматизация, сами проекты рождают новые проекты и так далее. Крупнейшая российская компания одна говорит, что у них 300 цифровых проектов в офисе в год из них взлетает 150, 50 на 50 скажет много или мало, но 150 это больше, чем вообще проектов в большинстве компаний, а не успешных проектов.

Такие примерно стадии проходят компании. Хочу сказать, что культурная сторона очень важна в этом вопросе. То есть это всё не совсем про технологии, а про смену. Когда мы говорили о том, как у компании начинают зажигаться первые лампочки, они в основном были направлены на то, чтобы немного взбудоражить сознание засидевшихся в старых процессах людей. Иногда этот процесс в компании происходит очень болезненно, иногда менее болезненно.

Возьмём пример производства. Представьте, ребята вроде меня или даже без бороды и в кедах типа, который рассказывает директору или главному инженеру завода, который 40 лет на этой должности, о том, что какая-то программка показала, что сейчас нужно производство затормозить или, наоборот, можно не делать что-то или начинает сыпать терминами и так далее. Примерно так приходится двигать эти миры. Это самый большой вызов. Я вижу это на российском рынке, в самых крупных компаниях, у которых миллиардные обороты и лучшие топ-менеджеры. А если взять компании на ступеньку ниже, где есть один собственник, чаще всего там или консервативная отрасль, но там люди вообще не понимают до конца. К ним 1 тыс. раз приходят молодые, чтобы что-то цифровизировать, а они не понимают для них бизнес в другом.

Переломный момент не везде произошёл ещё.

[00:42:30]

Что самое важное в процессе цифровизации?

Шафигуллин И.: Что самое важное, важна вовлечённость руководителя, собственника бизнеса или кого?

Сидорин А.: Сложно сказать, что из этого важно. Знаете, что в семье важно любить друг друга, поддерживать и так далее. Это взлетает, когда есть сочетание определённых множеств. Вы назвали очень важный критерий особенно для частных компаний — это вовлечённость руководства компании. И вера в эту идею это критерий, без которого это практически никогда не взлетает.

Но наравне с этим идут, так сказать, культурные ценности, сознание коллектива компании тоже является блокирующим критерием. Если собственник горит этой идеей, а сотрудники живут в другом мире, тогда тоже не взлетает.

Конечно, есть правильное время и правильное место. Это, к счастью или сожалению, тоже очень важный фактор, потому что если не в то время или не в том проекте, начать эту историю, то отторжение возникает очень быстро.

И этот первый «блин комом» очень важен, надо перешагнуть или выбрать его. Причём ошибок очень много. Первый тип ошибок, когда люди старой школы делают всё по уму. Они год проектирует, поступают с опытом, делают, но получается плохо, скорее всего, потому что за год уже всё меняется 1 тыс. раз и пробовать надо быстрее. Либо, наоборот, быстро-то попробуют на тяп-ляп. Непонятно, для кого это было сделано. То есть ни с кем из внутренних заказчиков не поговорили, а запустили всё-таки. Прикольно, но денег тратится много, задача не выполнена и так далее.

Это я называю правильным местом правильно время, что нужно очень правильно выбрать стартовую точку или заранее договориться, что мы делаем, если это не произойдёт.

Шафигуллин И.: И приходит это с опытом, насколько я понимаю, да?

Сидорин А.: Кому-то везёт сразу, кому-то с опытом. Конечно, кто-то обращается к ребятам и компаниям, которые советуют, но не всегда правильно советуют. Конечно, здесь все очень разные.

[00:44:36]

Как строится процесс самообучения

Шафигуллин И.: Хорошо. Алексей, вы очень разносторонний человек, и я так понял, что постоянно находитесь в изучении чего-то нового. Расскажите, как процесс обучения проходит. Решили что-то новое изучить или посмотреть, как строится этот процесс?

Сидорин А.: Я, конечно, приверженец самообучения. Есть несколько стадий, эшелонов в обучении, как вы правильно подметили. Главное, что я продаю как свою компетенцию — это насмотренность, понимание, где что находится, как мы говорили с точками.

Для меня первый эшелон обучения — это триггер, мониторинг того, что происходит в этом плане. Понятно, что все эти инструменты типа подписок, мониторинга сферы, где появляются какие-то информационные триггеры, какие-то новые технологии, либо чего-то происходящего, они являются первым колокольчиком.

Второй эшелон — это когда цепляешься за что-то, ты понимаешь, что происходит, и уже самостоятельно изучаешь это глубже. Изначально ты делаешь, как называется кабинетное исследование. То есть смотришь, что пишут в интернете, смотришь ролики. Но если тебе нужно глубже, тогда я вижу только общения с людьми, которые в этой теме разбираются. Сегодня утром как раз возникла идея с децентрализованными распределёнными облаками, могу много про это думать, читать, но позвонил своему другу, крутому инженеру. И за 10 минут я разобрался в этой теме намного глубже, чем если бы провёл ночь в интернете.

Я нечасто в последнее время участвую в каких-то полноценных программах обучения, наверное, потому что у меня есть доступ к людям, которые эти программы ведут. Иногда я спрашиваю то, что нужно по роду службы, условно говоря, приходя на конференцию, что-то рассказать, ты сидишь и слушаешь, что говорят другие. Порой я натыкаюсь на очень интересные мысли. То есть это попадает в зону триггер, когда ты не знал, что это вообще существует, и поэтому об этом задумываешься.

Последнее, наверное, главное учебный источник для меня это какие-то конкретные кейсы и примеры, где я могу сам сделать выводы.

Шафигуллин И.: Понял здорово.

Сидорин А.: Как в книгах.

[00:46:46]

Откуда берёте информацию?

Шафигуллин И.: К следующему вопросу. Что касается книг, фильмов, подкастов, ещё чего-то, как потребляете информацию, что нравится, что не нравится, есть что-то, чем хотелось бы поделиться с нами, со слушателями?

Сидорин А.: Да, я всё это делаю. Проведу аналогию с машинным обучением. Как это работает, если ты берёшь сырые данные и у тебя работает некий механизм, он даёт тебе определённые ответы, но на основе этих данных, и если данные плохие, то и решения твои плохие.

Точно так же и креатив, кто-то говорит — это очень неосознанная, эфемерная материя. Но я считаю, что креатив очень просто работает. Ты кидаешь сырые данные в свою голову. Чем больше этих данных, тем более разные места они представляют, тем быстрее находится ответ и решение. Поэтому я достаточно много изучаю контента, даже если мне что-то не нравится. Знаете, есть люди, которым не нравятся Звёздные войны или Гарри Поттер. Я приверженец того, что если эпос захватило 1 миллион людей, то нужно хотя бы ознакомиться с ним. Например, мне не очень нравятся некоторые русские классики, хотя многие их боготворят. Но я считаю, что писательская история на 80 страниц была актуальна до того, как появился 4К телевизор.

Шафигуллин И.: А теперь можно на экране рассмотреть?

Сидорин А.: Да, я понимаю, в чём тогда было новшество, но сейчас уже это не так весело, что ли? Надо смаковать словами. Наверное, книги — это единственное исключение, в моём случае, к которым я отношусь очень трепетно. Не скажу, что я очень много или мало читаю. Я просто считаю, что когда ты смотришь фильм, то обычно смотришь вторым экраном, а книга очень сильно меняет что-то внутри тебя.

Фактически ты — это то, что ты ешь и что читаешь. Я могу, наверное, несколько месяцев не читать ни одной книги, потому что я просто не могу выбрать, какую хочу прочитать, но если появляется такая книга, которую я пойму, что нужно в себя кинуть, то я прямо ныряю. И это очень важно, также как с едой или какими-то историями.

Шафигуллин И.: Несколько примеров конкретных можете привести, что понравилось? Если можно что-то выделить?

Сидорин А.: Ей уже, наверное, несколько лет, но сейчас она всё ещё является для меня открытием. Если знаете, такой есть автор, причём случайный на него наткнулся, не мог заснуть, включил аудиокнигу Лю Цысинь, «Задача трёх тел». Я начал слушать, а потом так секундочку, давайте-ка сюда книгу и первую, и вторую. У него есть ещё последователь Баошу, который написал продолжение «Искупление времени».

До этого я был фанатом Азимова со всеми его историями. Знаете, когда в масштабах времени рассказывают движение больших масс людей, как психоистории лучше не скажешь. И Лю Цысинь рассказал эту, просто оду науке, прогрессу, движению хорошей хард научной фантастики. Я прямо был в восторге. И это, наверное, открытием их последних лет.

[00:50:02]

Хобби и увлечения

Шафигуллин И.: Здорово! А что касается хобби и увлечений?

Сидорин А.: Не то, чтобы я считал, что мои хобби кому-то важны и интересны. Просто озвучу вещи, которыми я буду рад поделиться. Например, автоматизация умного дома, это моё самое большое хобби. Оно связано с технологиями. Как вы заметили, я начинал заниматься совершенно не сразу с работы, но у меня столько инсайда возникло про то, как работает компания.

Я просто ощутил свой дом предприятием, который пытаются автоматизировать. У меня и есть слово доктора в виде жены, которая не сразу привыкала к новым возможностям и функциям в доме, пока не признала их удобство.

Понимаю, что оно не всегда того стоило. Но опыт и знания, которые я получил от автоматизации дома — бесценны. Я научился разворачивать сервера и многому другому. Это супер хобби для обучения.

Последние годы мне нравится управлять квадрокоптером. Я смог научиться полностью контролировать его полёт, выполнять флипы и другие воздушные фигуры. Это меня увлекает.

Было у меня хобби — путешествия, конечно. Был примерно в 50–60 странах. Ещё электроскейтборд интересен. Получается, все мои хобби связаны с цифровыми технологиями.

[00:51:32]

Заключение

Шафигуллин И.: Здорово.

Дорогие друзья, надеюсь, вам понравился наш разговор, так же, как и мне. Не устану повторять, что с первого раза это всегда интереснее, чем смотреть на экране. Мы начали с вопроса, чем же вы, Алексей, занимаетесь просто цифровая трансформация или что-то большее? Думаю, по итогу нашей беседы каждый может сделать свой вывод по поводу всего, что мы сегодня обсудили.

Начался разговор с очень интересной истории, как вы в 13 лет расклеивали объявления, открывали свою фирму, документы вселенных встречал всех профориентации и всего, что с этим связано.

Спасибо вам большое. Мне было очень приятно с вами пообщаться.

Сидорин А.: Взаимно. Спасибо.